Я не могу молчать, мне очень хотелось этим поделиться.На самом деле меня зовут Веста.
Точнее - ее, девочку в рваных джинсах, звали так. Пока не оказалось, что моя мама - Аделаида Эйвери - попала в ужасную темную переделку, но мы-то с братом знаем, что она только заботилась о нашей безопасности и была на светлой стороне. Пусть Эрни не верит, но мы знаем точно - какие дети усомнятся в чести матери?
У меня есть дар. Я могу предсказывать будущее.
Точнее - не знаю, как это получается, на бытовом уровне я интуитивно угадываю, что же спросит преподаватель по зельеварению (Винни всякий раз ругается за эти маленькие хитрости, но он это не потому, что такой зануда, правда) или какой вариант попадется на контрольной по заклинаниям.
Именно этот дар стал для меня самым главным проклятием - если бы не он (ну и не Поттер, который обвинял мою маму в том, что она "кажется на другой стороне") я была бы счастливой Вестой-Весточкой всю свою долгую жизнь.
Но случилось совсем не так.
Маму вынуждали меня отдать в злые руки; но мама, моя милая мама ни за что не отдала бы меня никому плохому (и как у Поттера - простите, профессора Поттера, - язык поворачивался сказать о ней плохое?!..)
Тогда был придуман великий план: Ирвин притворялся мной под обороткой, был имитирован не удачный портал, в результате которого меня, -
Весты Макмиллан 9 лет от роду, способной предскзаывать и лазать по деревьям, с любимой семьей и чистой кровью -
не стало.
и
Зато родилась Клаудия Макмиллан (уроженная Роше), прекрасная шатенка с французскими манерами. Какие тут драные джинсы, ну, что Вы, сударь!..
...
Это было сначала как играть роль в спектакле.
Но с каждым днем, обманывая окружающих, я обманывала саму себя - и ненавидела Клаудию. Клаудию, со всеми ее юбками и туфельками, с кудряшками и бантиками, изящную и легкую Клаудию. Я сама ее такой придумала - как полный антипод, чтобы не было ни единой внешней общей черты, - и сама ее возненавидела.
С детства я мечтала быть как мама - такой таинственной, женственной, да, но боевой, жесткой, смелой... темной. Может, где-то внутри меня есть тяга к загадочной темной магии, я не знаю. Не хочу зла, но порой оно бывает ужасно красивым.
Н получилась из меня отуюженная хафлпаффка, вся такая из себя нежная и цветущая.
Иногда я не выдерживала - устраивала истерики Ирвину. Мы часто уединялись где-нибудь в комнатах Хогвартса, где то Ирвин ругался - за беспечность мою, то он же учил меня боевой магии (так, на всякий случай, мало ли), то я печалилась о судьбе своей.
Ужасно раздражало - милые однокурсницы шушукались, что, возможно, между мной и моим кузеном что-то такое есть...
"Да, - думала я, - есть; я готова убить любого, кто причинит ему вред, потому что он мой родной брат, но только никто об этом теперь не может знать, потому что..."
...А дальше шел целый перечень этих "потому что". И Клаудия засыпала со слезами на глазах - наверное, однокурсницы думали, что это у меня несчастная любовь к преподавателю.
И летом перед седьмым курсом меня направили во Францию.
- Я только наработала за эти 7 лет хоть какую-то псевдо-жизнь, и теперь вы отнимаете и ее?! - наверное, во мне слишком много злости после всего того, что пришлось стерпеть.
Мне хотелось друзей, любви, не кивать на фразы о дурной репутации Эйвери, признать свое имя и себя. Это ведь самые обычные желания для девочки 17 лет.
Может, во Франции станет лучше. Может быть, я не захочу возвращаться домой.
Но если вернусь (во что верится больше) - то я больше не хочу начинать сначала.
Я хочу быть собой.