В ушах стоял звон. Нет, окна всюду были целы, посуда послушно стояла там, где положено.
Разбивались отнюдь не стекла. Разбивалась она. От нее с каждым днем отлетали кусочки прежнего образа, но она только качала головой, не пытаясь скрыть открывающиеся раны.
Звон и битые стекла.