эвкалиптовый медвежонок
Четверть отчета написана (ну, ладно, самая легкая четверть, но все же!), дома прибрано, в очередной раз попыталась открыть сезон уличных пробежек - и еще раз поняла, что с кардио у меня получается все очень криво, но я буду работать в этом направлении.
Вообще главная проблема моя - жалость к себе. Я многое не могу только потому, что жалею себя. И это надо как-то искоренять, бороться с собой, не щадить. В меру, конечно, но все равно.
Нужно написать кусок работы и снова удариться в отчет.
Как-то тихо внутри, словно пружина сжалась. Люди отчего-то вызывают лишь чувство одиночества и ненужности (зима кончилась, а я у меня еще нет), и одновременно хочется и пообщаться с кем-нибудь, и - наоборот - уйти в норку. Пока до пятницы у меня как бы есть причина для норки, а дальше, может, полегчает.
Поняла странную вещь - я разучилась жаловаться, разучилась плакать. Если что-то не так, я буду до последнего держать в себе, хотя прекрасно понимаю, что это плохо и вредно.
Но пока что у меня для всех все хорошо.
Буду бороться с собой дальше - в том числе и над этим пунктом.
Живем, март.
Вообще главная проблема моя - жалость к себе. Я многое не могу только потому, что жалею себя. И это надо как-то искоренять, бороться с собой, не щадить. В меру, конечно, но все равно.
Нужно написать кусок работы и снова удариться в отчет.
Как-то тихо внутри, словно пружина сжалась. Люди отчего-то вызывают лишь чувство одиночества и ненужности (зима кончилась, а я у меня еще нет), и одновременно хочется и пообщаться с кем-нибудь, и - наоборот - уйти в норку. Пока до пятницы у меня как бы есть причина для норки, а дальше, может, полегчает.
Поняла странную вещь - я разучилась жаловаться, разучилась плакать. Если что-то не так, я буду до последнего держать в себе, хотя прекрасно понимаю, что это плохо и вредно.
Но пока что у меня для всех все хорошо.
Буду бороться с собой дальше - в том числе и над этим пунктом.
Живем, март.