эвкалиптовый медвежонок
Что ни ночь - то очередное приключение. Если молчит телефон, то это ещё не означает, что ночь обещает быть спокойной...
На этот раз меня пытал кошмар. Я вообще очень редко вижу страшные сны... ещё реже я запоминаю не только картинки, но и ощущения...
То, что сегодня мне приснилось - было аццкой смесью менестрельских "Мне приснился страшный сон", "Ведьмы и Инквизитора" и Тамплевской "Сцены покояния". Сюжет такой - я ведьма, в городе активно ведут охоту на нас, пойманных сжигают в лучших традициях Средневековья. Меня ловят и приговаривают к... костру, грубо говоря. Вот оно, влияние папиного "На костёр её, на костёр!.."
Оставшаяся в памяти картина такова... Я еду в каком-то пустом трамвае (привет Максу Фраю), и на одной из остановок в салон заходит человек. Инквизитор, приговоривший меня к казни, пришёл с надеждой на то, что я признаю "все грехи свои". Мне утверждают, что, мол, если сознаюсь - то меня отпустят. Но я (как истиный овен и гриффорейв!) начинаю рассказывать что-то о своей жизни, о ведьминских законах и прочем... Инквизитор смотрит на меня сначала с ужасом, потом - с пониманием, следом - со слезами на глазах, уверяя, что если бы не вера и не закон, он бы меня отпустил. Но наступает время, когда нам нужно уходить...
...И меня будят.
На самом деле - в начале сна была какая-то паника, а во время рассказа о жизни пришло странное спокойствие...
На этот раз меня пытал кошмар. Я вообще очень редко вижу страшные сны... ещё реже я запоминаю не только картинки, но и ощущения...
То, что сегодня мне приснилось - было аццкой смесью менестрельских "Мне приснился страшный сон", "Ведьмы и Инквизитора" и Тамплевской "Сцены покояния". Сюжет такой - я ведьма, в городе активно ведут охоту на нас, пойманных сжигают в лучших традициях Средневековья. Меня ловят и приговаривают к... костру, грубо говоря. Вот оно, влияние папиного "На костёр её, на костёр!.."

Оставшаяся в памяти картина такова... Я еду в каком-то пустом трамвае (привет Максу Фраю), и на одной из остановок в салон заходит человек. Инквизитор, приговоривший меня к казни, пришёл с надеждой на то, что я признаю "все грехи свои". Мне утверждают, что, мол, если сознаюсь - то меня отпустят. Но я (как истиный овен и гриффорейв!) начинаю рассказывать что-то о своей жизни, о ведьминских законах и прочем... Инквизитор смотрит на меня сначала с ужасом, потом - с пониманием, следом - со слезами на глазах, уверяя, что если бы не вера и не закон, он бы меня отпустил. Но наступает время, когда нам нужно уходить...
...И меня будят.

На самом деле - в начале сна была какая-то паника, а во время рассказа о жизни пришло странное спокойствие...
поблагодарим же твой будильник.