эвкалиптовый медвежонок
Ей уже почти что шестнадцать, и она уже почти что живая.
Она даже научилась смеяться, когда слезы на щеках высыхают.
Новый год - такой счастливый и детский, улыбается ей ветками елок.
Она верит в то, что лучшее средство от любой беды - улыбка и слово.
А декабрь заливается криком, рассекающим меж ребрами сердце.
А она... да как ни странно, привыкла, вроде даже согревает и светит.
Ей уже почти что шестнадцать - в голове все тот же ветер веселья.
Она слишком ненавидит прощаться, когда стекла бьются ржавой метелью.
Когда хочется укрыться от вьюги, хоть куда, под плед ли или в объятья.
Но она лишь тихо воет белугой, заглушая все ушедшие страсти.
И болят уныло запястья, когда резко опускается вечер.
Подарил бы кто ей зимнее счастье - может, станет хоть на капельку легче.
Она даже научилась смеяться, когда слезы на щеках высыхают.
Новый год - такой счастливый и детский, улыбается ей ветками елок.
Она верит в то, что лучшее средство от любой беды - улыбка и слово.
А декабрь заливается криком, рассекающим меж ребрами сердце.
А она... да как ни странно, привыкла, вроде даже согревает и светит.
Ей уже почти что шестнадцать - в голове все тот же ветер веселья.
Она слишком ненавидит прощаться, когда стекла бьются ржавой метелью.
Когда хочется укрыться от вьюги, хоть куда, под плед ли или в объятья.
Но она лишь тихо воет белугой, заглушая все ушедшие страсти.
И болят уныло запястья, когда резко опускается вечер.
Подарил бы кто ей зимнее счастье - может, станет хоть на капельку легче.
станет... только где найти того, кто подарит...